среда, 1 июля 2015 г.
Дедушка
Иван
Много лет прошло с той далекой, но близкой для каждого из нас войны. Эти грозные дни в каждой территории большой нашей страны проходили по-разному. Все зависело от времени и территориальной расположенности к линии фронта.
Московская область, деревня Пекша. Здесь, в
живописном крае, запечатленном на века Исааком Левитаном на своих полотнах, первые дни войны были типичны
для отдаленной от границ России: подготовка
к демобилизации, слезы, проводы на фронт и уверенность в скором разгроме врага.
Моя бабушка, Евстигнеева (в девушках Андронова) Ольга Дорофеевна, родилась в
1909 году в деревне Пекша. В 19 лет была отдана замуж за Евстигнеева Ивана Егоровича,
1906 года рождения, деревня Пекша, статного,
молодого человека с голубыми глазами и добрым нравом. Было ему тогда 21 год. Он служил в пожарной команде,
фотографию его сослуживцев и самого деда среди них я обнаружила, к великой
радости, в краеведческом музее Караваевской школы Петушинского района. У нас в семье тоже сохранились его фотографии с пожарной
командой и старинной техникой, с макетом пожарной башни на учениях, а также
фотография дедушки Ивана на сером в яблоках коне, в буденовке и военной форме.
Вот таким красавцем в рождественские гадания бабушка и увидела своего суженного
в зеркале.
В 1935
году дедушка обучился водительскому мастерству на станции Вязники в школе шоферов на фабрике
«Комсомолец». Это была редкая профессия в те времена в деревне. Ездил на
полуторке по всей московской области, чаще всего - в Москву. Бабушка занималась хозяйством по дому. Растила
маму, ухаживала за пожилой свекровью, прабабушкой Елизаветой.
Перед 1941 годом войну ожидали многие,
политическая обстановка была накалена. Дедушка рассказывал маме и бабушке, что вез
нередко пассажиров, предвещавших страшную войну. А в деревне однажды, за околицей, молодежь была поражена странным видением,
миражом. Сидели девчата и парни на лавочках, пели под гармошку, общались, и
вдруг из-за поворота послышалось дикое ржание неведомо откуда несущихся красных
коней, они летели в их сторону, земля загудела. Всеми охватил ужас и страх, стали
креститься - видение исчезло. А гул
продолжался, в ушах звенело. Как уверяли
деревенские, это было знамение.
Дедушка Иван ушел на фронт в первые дни
войны вместе со своими земляками из
Черкасово, Болдино, Желтухино. Дедушка
водил военную полуторку. Прислал три письма на желтой в клеточку бумаге,
написано оно было химическим карандашом и красивым почерком. Он писал, что
посылку с теплыми носками и варежками получил, что они готовятся к защите
Москвы (я читала эти письма). Но их куда-то потом спрятала бабушка, и мы их, к сожалению, после не нашли. Дедушка Иван передавал низкий
поклон соей маме Елизавете, нашей прабабушке, велел беречь доченьку Лидочку,
нежно называл бабушку Олечкой. Выражал уверенность в скором возвращении. Но 10
октября 1941 года, в «черном октябре», после боя под Вязьмой дедушка пропал без вести (так
написано в книге Памяти). Страшный
Вяземский котел - место окружения чудовищного количества наших войск в октябре
1941 года. Катастрофа, о которой в хрониках Великой Отечественной старались
сказать покороче и посдержаннее, занижали количество погибших, представляли эту
оборону как "важный момент для задержания войск группы "Центр» для укрепления
обороны Москвы.
В
этом котле сгинула большая часть московского народного ополчения. До сих пор в
лесах под Вязьмой находят заросшие лесом машины, огромные захоронения, где
удается опознать в лучшем случае одного-двух человек, тайники с документами и
знаменами и даже кавалерийские сабли (жители деревни Шутово одну рощу называют
"Сабельным лесом" - там оборонялся кавалерийский полк, и сабли
находят и сейчас). В этих местах до сих
пор не пашут - невозможно, настолько земля начинена железом и человеческими
костями... До сих пор точно неизвестно, сколько же там полегло людей. Но нам
известно, что он был с земляком из деревни Черкасово, Братовским Павлом (он вернулся с войны), в одной машине, они везли снаряды. Началась
бомбежка, после команды «воздух» они бросились из полуторки в разные стороны. После
налета в том месте, куда выпрыгнул дедушка Иван, осталась только воронка…
А таких Иванов полегло тогда в этом
Вяземском котле тысячи, вечная память им, поклон низкий!
Дома остались моя мама Лида, бабушка Ольга и прабабушка Лиза. Их дом был самым
привлекательным в деревне по аккуратности и условиям, так рассказывала бабушка, поэтому с первых дней,
по распоряжению председателя колхоза там
расположился штаб неизвестного, так мама и не узнала в силу возраста и секретности, (ей было 10 лет) имя офицера высокого ранга. По моей просьбе
она описала его так: небольшого роста, черненький, похож был на человека еврейской национальности, с
живыми острыми глазами, добрый, был одет
в гимнастерку, а сверху - кожаная куртка. Работал над картой, много
курил.
Дом
находился на окраине деревни, ближе к полю, в Малой Пекше, охранялся часовыми
круглосуточно, загадочный офицер работал днем и ночью, моя мама с бабушкой его не беспокоили, сидели
тихо на печке. Бабушка его поила
молоком, он же угощал сахаром и печеньем. Военный был щедр, когда мама
Лида делала уроки, ей давал много
карандашей и бумаги. В доме в отличие от других домов в деревне был проведен свет. К нему приезжали на мотоциклах
другие офицеры, длилось это событие до начала боев под Москвой. К столице шли и
шли войска, колонны военных.
Останавливались на короткий отдых в деревне. Запасались едой и водой. А
из Москвы тянулись машины с женщинами и детьми. В конце сентября за
«квартирантом» приехала машина, ночью тайно в сопровождении охраны он срочно отправился в сторону Москвы, оставил
на сохранность свой черный чемодан и велел бабушке Лизе за ним присмотреть.
Через два дня приехали два мотоциклиста в кожаных куртках, потребовали отдать
чемодан. Но бабушка Лиза была непреклонна.
«Не отдам, пока не велит председатель колхоза», - заявила она. Председатель
колхоза похвалил ее и забрал сам чемодан в сельсовет. Не раз приезжали военные
в кожаных куртках, на мотоциклах, расспрашивали об офицере, было что-то в этом
тайное и тревожное.
В холодном ноябре немец подошел к Москве.
Начались бои за столицу. Небо над Москвой полыхало. Отблески были видны в
деревне и во всей ближайшей территории. Земля гудела. Все молились за Победу!
Враг был отбит.
Деревня жила своими заботами. Проводились
учения по эвакуации, все бежали за овраг. Там и сейчас сохранились выемки в земле. По распоряжению председателя все с детьми быстро направлялись туда, взяв с
собой только документы и сменное белье. Но Бог миловал: эвакуироваться жителям
наших ближайших деревень не пришлось. Зато в памяти нашей семьи навсегда
остался рассказ мамы, как ее спасли от немецкого летчика-разведчика наши солдаты. А было это так.
Бабушка работала в колхозе. Август – месяц.
Мама жала траву для коровы Милки на поляне у болдинского железнодорожного
моста, рядом всегда сидела с ней любимая
черная кошечка, она охраняла свою маленькую хозяйку. Вокруг военные у лесочка занимались своими
делами. Вдруг раздалась команда «воздух», все
солдаты исчезли в лесочке, мама услышала гул самолета, это был немецкий разведывательный самолет, он пролетел над нею
на низкой высоте, она даже увидела лицо
фашиста в черном шлеме и страшные кресты на крыльях самолета. Самолет поднялся
вверх и пошел делать второй круг, пока
немец делал маневр, маму схватили солдаты и спрятали в лесу. Самолет снова на
низкой высоте пролетел над лесом и железнодорожным мостом, покружился и ушел… Взволнованные военные снова занялись своими делами. А мама побежала
домой. Спасибо этим солдатам, что не повторилась картина А. А. Пластова «Немец пролетел». Не раз немецкие самолеты
долетали до Болдино и даже пытались взорвать ковровский железнодорожный мост. Это
была стратегическая дорога на Восток.
Бабушка Оля физически, как и все женщины
войны, много трудилась: валила лес на
болоте, укладывала шпалы на железной дороге. У ее сестры, Аникиной Полины Дорофеевны, было три сына, росли мальчишки в военных условиях.
Бабушка им помогала. Нашел как-то Вася патроны в лесу, такая была у мальчишек
забава, начал ковырять их, они взорвались. Остался Вася без глаза. Куда только
бабушка моя ни возила мальчишку, ничем
помочь не смогли. Вот и остался след войны
навсегда.
Голода наши края не знали. Спасали домашние
животные. Мама нередко с шитым рюкзаком за спиной ходила пешком из Пекши
на станцию Костерево на рынок, он находился возле
остановки, в Центральном районе, приносила творог, молоко женщинам, работавшим
на комбинате. Они ее ждали, вынимали сами у усталой девочки бидон, творог, сметану,
давали ей буханку хлеба, сахар, мыло. Мама Лида шла в Костерево через рощу, речку Дудинку, везде
был лес, солдаты, но грабежа, насилия не было, никто не обижал детей. Несмотря
на войну, мама училась в школе. учились пекшинские дети на станции Болдино.
Затем она окончила 8 класс в Костеревской Красной школе, так ее называли из-за цвета красного
кирпича, сейчас школа отштукатурена (нынешняя Костеревская школа № 2), затем поступила в бухгалтерский техникум в г.
Владимир. Бабушка Оля строго следила за ее образованием. После войны мама
работала учетчицей на деревообрабатывающей фабрике в Москве. Там и познакомилась
с моим будущим папой. Мы с братом Лёней
трепетно храним все рассказы родителей,
а когда вспоминаем рано ушедшего из жизни младшего брата Валеру, то всегда
помним его голубые глаза, повторение дедушки Ивана и его добрый характер. Леня живет сейчас далеко в Америке, но это
совершенно не повлияло на его отношение к истинным победителям в Великой
Отечественной войне, к нашему народу.
Мы
каждый год с семьей бываем в деревне Пекша и возлагаем цветы у памятника, где написано
имя моего дедушки и его земляков, чьи
фамилии часто звучали в рассказах бабушки и мамы: Шалины, Аникины, Бирюковы… Когда
читаю списки на памятнике в деревне Пекша участников Великой Отечественной
войны, не вернувшихся домой, очень волнуюсь: Шалины, не вернулись 7 человек,
Климовы -7 человек, Рубцовы – 4 человека. Выбила война из строя столько мужчин,
отцов, сыновей! Разве это можно забыть! Светлая
память им всем, испытавшим тяготы войны, потери, боль и страдания! Тот, кто не
помнит прошлого, не будет иметь будущего.
Матюнина С.Б.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)